Николь отшатнулась. Она почувствовала себя лицемеркой. Конечно, сейчас она может позволить себе выказать Бианке свое расположение. Сейчас она победитель, а победителю легко проявлять великодушие. Николь подошла к одному из столов, взяла тарелку, но есть уже не хотелось.

— Прошу прощения, миссис Армстронг, — услышала она над собой чей-то грубый незнакомый голос и подняла голову от тарелки.

— Да? — Она увидела нависшего над столом высокого, крепкого молодого человека. Он был бы вполне привлекателен, если бы не его глаза, маленькие, близко посаженные, внушающие тревогу.

— Ваш муж хотел бы встретиться с вами у причала. — Николь поспешно встала и, обогнув стол, подошла к незнакомцу.

— Люблю послушных женщин, — ухмыльнулся тот. — Кажется, Клей знает, как их дрессировать.

Николь хотела было ответить, но остановилась, понимая, что не может подобрать слова, достаточно резкие для достойного отпора на его наглое замечание.

— Я думала, мистер Армстронг на скачках, — сказала она, намеренно употребив официальное «мистер Армстронг», и последовала за ним к реке.

— Не многие мужчины уведомляют своих женщин о том, где они проводят все свое время. — Он оглядел Николь с ног до головы, задержав взгляд на ее груди.

Николь резко остановилась.

— Кажется, мне пора вернуться в дом. Передайте, пожалуйста, мужу, что я буду ждать его там. — Она повернулась и направилась было к дому, но не успела пройти несколько шагов, как незнакомец схватил ее за плечо.

— Слушай, ты, маленькая французская дрянь, я знаю о тебе все, все твои лживые заграничные штучки, и я знаю, что ты проделала с моей двоюродной сестрой.

Николь перестала вырываться и удивленно взглянула на него.

— Сестрой? Отпустите меня или я закричу!

— Кричи, и твой муженек не доживет до утра!

— Боже мой! Клей! Что вы сделали с ним?! Где он? Я…

— Что? Я говорил Па, что ты не лучше сучки в течке. Я видел, как ты обвивалась вокруг Клея! Порядочные женщины себе этого не позволяют.

— Что вы от меня хотите? — спросила Николь, подняв на него расширившиеся глаза. Он улыбнулся.

— Дело не в том, чего я хочу, а в том, что я получу. Ты будешь слушаться меня?

Николь кивнула. Ее сердце сжалось.

— Сейчас ты пойдешь со мной к причалу. Там моя лодка. Она, конечно, не особенно роскошна, но для такой, как ты, сойдет. Так вот, мы на этой лодке немного прогуляемся.

— К Клею?

— Конечно, радость моя. Во всяком случае, с ним ничего не случится, если ты будешь делать то, что я скажу.

Николь вновь кивнула и покорно пошла с незнакомцем, который продолжал крепко держать ее за руку. Она думала только о том, что Клею угрожает опасность и она должна ему помочь.

Незнакомец отвел ее к дальнему концу причала, где в старой дырявой лодке их ожидали двое мужчин. Один из них был тощий, грязный старик с Библией в руке.

— Вот она — Иезавель, падшая женщина, грешница! — вскричал он.

Николь попыталась что-то сказать, но тот, кто привел ее сюда, грубо толкнул, и она упала бы, если бы юноша не подхватил ее.

— Я же сказал, чтоб ты вела себя тихо, — зарычал незнакомец. — Последи за ней, Исаак, — обратился он к юноше, — и смотри, чтоб она не издала ни звука.

Николь взглянула на юношу, который положил руки ей на плечи. Его прикосновения были нежными, а черты лица мягче, чем у двух других мужчин. Лодка двинулась, Николь покачнулась, и Исаак снова поддержал ее. Поглядев в сторону дома, она вдруг увидела Клея в широкополой белой шляпе верхом на лошади, шея которой была украшена цветочной гирляндой. Судя по его виду, он только что выиграл скачки.

Значит, эти люди не схватили его, пронеслось в ее голове. До дома совсем недалеко, и, если она закричит, ее услышат. Николь набрала воздуха, чтобы закричать, но тут же от удара кулака упала без чувств.

— В этом не было никакой надобности, Эйб! — закричал Исаак, подхватив обмякшее тело Николь.

— А какого дьявола я еще мог сделать? Если бы ты не таращился на нее, как слепец, то заметил бы, что она собиралась орать!

— Но ведь можно же было остановить ее как-то по-другому, — сказал Исаак. — Ты чуть не убил ее.

— Не сомневаюсь, что ты остановил бы ее поцелуями, — осклабился Эйб. — Тем более ей к этому не привыкать! Можешь начинать прямо сейчас! А мы с отцом посмотрим!

— Твои речи исполнены греха! — сказал Илия Симмонс. — Эта женщина — блудница, а мы спасаем ее душу.

— Конечно, Па, — подтвердил Эйб и подмигнул Исааку. Тот отвел взгляд и заботливо усадил Николь, прислонив ее к борту. Он не обратил внимания на знаки брата. Исаак не представлял, какая она маленькая и хрупкая — больше похожая на ребенка, чем на взрослую женщину.

Он поморщился, когда Эйо бросил ему веревку и грязный носовой платок и приказал связать Николь. Но по крайней мере, если он сделает это сам, то постарается не повредить нежную кожу девушки.

Он боролся с собой весь вчерашний день, с той самой минуты, когда Эйб сообщил ему, что они должны выкрасть хорошенькую миссис Армстронг. Эйб наговорил отцу, будто Клей женат на их кузине Бианке, а эта мерзавка Николь отбила его, обворожила, и теперь Клей, оросив Бианку, открыто живет с француженкой. Этого было вполне достаточно для отца. Илия Симмонс готов был растерзать Николь.

Исаак же с самого начала был против похищения. Он не был полностью уверен в том, что говорили брат и Бианка — даже несмотря на то, что она была их родственницей. Ведь она не очень-то обрадовалась при их первой встрече. Но Эйб продолжал разглагольствовать о несправедливости, которая произошла, когда Николь выдала себя за Бианку, и уверял, что они украдут Николь только на время, чтоб дать возможность Бианке выйти все же замуж за Клея.

Сейчас, глядя на Николь, Исаак не мог поверить, что эта милая, хрупкая женщина — отъявленная лгунья, позарившаяся на деньги Клея. Видно было, что она действительно любит Клея и тревожится за него. Правда, Эйб говорил еще, что вряд ли порядочные женщины будут так смотреть на мужчину, как Николь смотрит на Клея, что порядочные женщины — такие, как их мать, тихие и лишены всяких эмоций. Это окончательно сбило Исаака с толку. По правде говоря, он предпочел бы жениться на такой женщине, как Николь, но, может быть, он просто столь же безнравственный, как она?

— Исаак! — прервал его размышления Эйб. — Хватит мечтать и слушай меня внимательно! Она приходит в себя, и я не желаю, чтобы она снова начала орать! Поэтому заткни ей рот кляпом.

Исаак неохотно повиновался брату, как он делал это всю свою жизнь.

Медленно Николь открыла глаза. Голова болела ужасно, и прошло некоторое время, прежде чем в глазах у нее прояснилось. Она попыталась шевельнуть челюстью, но почувствовала, что что-то мешает ей и затрудняет дыхание.